Я рада, что начатая мною тема заинтересовала. Хочу продолжить ее, поговорив о Великом авторе. В последнее время появилось много статей и книг о его биографии. Хочу выложить здесь одно интересное предположение. Его высказал крымскотатарский художник Исмет Шейх-Заде. Выложу здесь его статью.
Гениальная тайна великого мастера. О неизвестных гранях жизни и творчества Микеланджело Буонарроти.
В истории мирового искусства, пожалуй, трудно найти более выдающийся пример самоотверженного служения идее гуманизма, утверждения культа человека, как венца вселенского промысла, чем судьба и наследие гения итальянского ренессанса Микеланджело Буонарроти. Его по праву считают наивысшей точкой эпохи возрождения, недосягаемой вершиной, просиявшей на самом изломе второго тысячелетия.Скульптор, живописец, архитектор, поэт – он воплотил в себе всю героику и универсалистский пафос своего времени, за ним прочно и по праву закрепился эпитет Титан Возрождения. Личность Микеланджело притягивала внимание не одного поколения писателей, философов, историков и теоретиков искусства. Асканио Кондиви, Джорджо Вазари, Ромен Роллан, К. де Тольнай, Ирвинг Стоун, Михаил Алпатов, Виктор Лазарев, Бруно Нардини, Франк Цольнер и многие другие. По известным памятникам и отдельным фактам биографии проведено множество исследований, напечатаны тома книг, снято не одно кинополотно… казалось бы, что тут ещё можно добавить – всё уже давно известно, канонизировано и разложено по хрестоматийным полкам!
И тем не менее, спустя ровно пол тысячелетия, как выясняется, есть ещё место для открытий, да ещё каких! И хотя в задачу данной статьи не входит пересказ хорошо известных превосходных эпитетов о творчестве мастера и биографических фактов из жизни Микеланджело, всё же, нам не обойтись без уточнений и даже ревизии некоторых из них. Моё пристальное внимание и повторное изучение творческого гения и метода Микеланджело началось после знакомства весной 2010 года с открытиями профессора Крымского государственного медицинского университета, доктора биологических наук Константина Александровича Ефетова. В своих лаконичных, но при этом весьма кардинальных наблюдениях, профессор медицины аргументировано, с выявлением множества деталей и характерных признаков, впервые доказал факт наличия в творчестве Микеланджело приёма «двойных изображений». Фактически же, Ефетов раскрыл не только ранее неизвестный метод художника, а и не понятую современниками Микеланджело, да и позже, особую систему ценностей ренессансной эпохи. При чем, представлено это посредством арсенала научно доказательной базы узко специфической сферы медицинской науки – нормальной анатомии и нейроанатомии. И хотя отдельные искусствоведы или культурологи всё ещё пытаются «не замечать» факта неординарности этих открытий, то для коллег К. Ефетова – это неоспоримый факт! Начав с организации 6-го апреля авторского вечера профессора в стенах крымской республиканской научной библиотеки им. Франко, в течение 2010 года мною был проведён целый ряд исследовательских, выставочных и информационных мероприятий. Квинтэссенцией этого периода стала презентация в мае 2011 года целого ряда ранее неизвестных произведений Микеланджело на выставке «Хатыра» (память). На вернисаже и во время пресс-конференции в центральном выставочном зале С. Х. Крыма главенствовало самое колоссальное и грандиозное произведение мастера – Давид-исполин, высотой 61 м 63 см, зашифрованный во фресках Сикстинской капеллы и впервые обнаруженный в Крыму. Как автор исследования признаюсь: к удивительному ощущению первопроходца добавилось ещё и чувство закономерного провидения, мне порою казалось, словно кто-то нарочно подсказывает те или иные факты, выводившие на подлинные мотивы творческого метода Микеланджело. Так же до сих пор не покидает чувство удивительной лёгкости и доступности обнаружения скрытых смыслов мастера, казалось очевидным, что всё «лежит на поверхности», а Микеланджело неоднократно и довольно активно подсказывает пути поиска смежными произведениями, поэтическими строками, или фрагментами писем и воспоминаний.
Но сейчас хотелось бы отдельно порассуждать с уважаемым читателем относительно любопытного факта, о котором, как и о некоторых других «странностях» скульптора до сих пор стараются не говорить поклонники таланта или маститые учёные с мировыми именами. Речь пойдёт о его внешности, о ярко выраженной монголоидной антропологии художника. Ещё в статье «Микеланджело – Ногъай и потомок Аттилы», опубликованной в газете «Голос Крыма» от 3.12.2010г., этот факт я отнёс к возможной принадлежности предков скульптора к потомкам царских гуннов, как известно, в эпоху Аттилы осевших и растворившихся на севере Апеннин. К тому же, из личной родословной Микеланджело следовало его династическое родство с каносскими графами, родовым тотемом которых (как и Аттилы в своё время) было изображение геральдического пса (или волка). Поэтому в своей автобиографии, продиктованной ученику Асканио Кондиви, Микеланджело прежде всего и так настойчиво включает эти данные, как главные признаки своей идентичности. Вероятно, что это могло раздражать и многочисленных пап, которым «служил» скульптор: ведь с графами Да Каносса история папства имела целый ряд специфических контактов [БСЭ, т.11, стр. 987], а сами понтифики по происхождению зачастую уступали им в титулах и стремились всячески принизить императорское происхождение этой фамилии. Поэтому очевидно, почему маркиз Джузеппе Кампори после смерти художника тут же принялся «опровергать» факт принадлежности фамилии Симоне Буонарроти к альпийским графам... думаю, что не только по собственному рвению. Но всё же, повторюсь, такая явно выраженная «азиатская» внешность художника наталкивала на мысль, что дело отнюдь не в архаичных генетических корнях, за многие столетия способных претерпеть множество влияний, а в ближайших родственных поколениях.
А как выглядел Микеланджело – нам прекрасно известно! В отличие от многих своих современников, можно сказать, что художнику повезло более всех на достоверные изображения, особенно в преклонном возрасте. Его с натуры рисовали друзья, коллеги, ученики. Среди них – Якопо дель Конте, Леоне Леони, Даниэлле да Вольтерра и др. До нас дошли графические, живописные и скульптурные портреты, некоторые сделаны с документальной достоверностью. Более того, поздние скульптурные портреты его ученика Д. да Вольтерра основаны на посмертной маске художника, снятой учеником сразу после смерти мастера в 1564-м году. Так же руке Вольтерра принадлежит один из самых тонких и лиричных по настроению графических портретов с натуры. Ученик с трепетом и большой любовью зарисовал прилёгшего в редкие минуты отдыха своего учителя. Сам Микеланджело к этому, надо думать, относился довольно спокойно – не препятствовал, но и не стремился во что бы то ни стало быть непременно и эффектно запечатлённым для потомков.
Большинство портретов лишены побочных деталей, скромны в декоре костюма и сдержаны по колориту. Так же особо известен своей достоверностью крупный живописный портрет шестидесятилетнего Микеланджело кисти Якопо дель Конте, где художник изображён сидящим со сложенными руками. Из глубины скуластого лица с жиденькой бородкой на нас смотрят слегка утомлённые но пытливые глаза. Совершенно очевидно, что именно этот портрет стал прототипом для творческого завещания мастера, вскоре оставленного на фреске «страшный суд» в виде автопортрета содранной кожи святого Варфоломея. Это уникальный случай – Микеланджело всегда цитировал только собственные произведения и никогда чужие. Драматургия центральной части композиции алтарной стены и этого фрагмента в особенности, предполагает непременное уничтожение фресок. Художник не сомневается, что после распознания всех скрытых в росписях капеллы смыслов и посланий, фрески должны быть тот час содраны со стен, как кожа с Варфоломея! Тем самым, помня слова Христа, что «всё тайное непременно станет явным», Микеланджело вверяет своё детище божьему правосудию, где орудием его воли становится вердикт очередного Папы (если, конечно, тот в конце времён не перестанет быть искренним и ревностным христианином!)
Вы просто молодец!Для многих это познавательно.
а теперь продают готовые вышитые обои
Галя, спасибо за экскурсию. Было очень интересно и познавательно.
Галина ,спасибо ! Очень понравилось! Вы молодец!
Я рада, что начатая мною тема заинтересовала. Хочу продолжить ее, поговорив о Великом авторе. В последнее время появилось много статей и книг о его биографии. Хочу выложить здесь одно интересное предположение. Его высказал крымскотатарский художник Исмет Шейх-Заде. Выложу здесь его статью.
Гениальная тайна великого мастера. О неизвестных гранях жизни и творчества Микеланджело Буонарроти.
В истории мирового искусства, пожалуй, трудно найти более выдающийся пример самоотверженного служения идее гуманизма, утверждения культа человека, как венца вселенского промысла, чем судьба и наследие гения итальянского ренессанса Микеланджело Буонарроти. Его по праву считают наивысшей точкой эпохи возрождения, недосягаемой вершиной, просиявшей на самом изломе второго тысячелетия.Скульптор, живописец, архитектор, поэт – он воплотил в себе всю героику и универсалистский пафос своего времени, за ним прочно и по праву закрепился эпитет Титан Возрождения.
Личность Микеланджело притягивала внимание не одного поколения писателей, философов, историков и теоретиков искусства. Асканио Кондиви, Джорджо Вазари, Ромен Роллан, К. де Тольнай, Ирвинг Стоун, Михаил Алпатов, Виктор Лазарев, Бруно Нардини, Франк Цольнер и многие другие. По известным памятникам и отдельным фактам биографии проведено множество исследований, напечатаны тома книг, снято не одно кинополотно… казалось бы, что тут ещё можно добавить – всё уже давно известно, канонизировано и разложено по хрестоматийным полкам!
И тем не менее, спустя ровно пол тысячелетия, как выясняется, есть ещё место для открытий, да ещё каких! И хотя в задачу данной статьи не входит пересказ хорошо известных превосходных эпитетов о творчестве мастера и биографических фактов из жизни Микеланджело, всё же, нам не обойтись без уточнений и даже ревизии некоторых из них. Моё пристальное внимание и повторное изучение творческого гения и метода Микеланджело началось после знакомства весной 2010 года с открытиями профессора Крымского государственного медицинского университета, доктора биологических наук Константина Александровича Ефетова. В своих лаконичных, но при этом весьма кардинальных наблюдениях, профессор медицины аргументировано, с выявлением множества деталей и характерных признаков, впервые доказал факт наличия в творчестве Микеланджело приёма «двойных изображений». Фактически же, Ефетов раскрыл не только ранее неизвестный метод художника, а и не понятую современниками Микеланджело, да и позже, особую систему ценностей ренессансной эпохи. При чем, представлено это посредством арсенала научно доказательной базы узко специфической сферы медицинской науки – нормальной анатомии и нейроанатомии. И хотя отдельные искусствоведы или культурологи всё ещё пытаются «не замечать» факта неординарности этих открытий, то для коллег К. Ефетова – это неоспоримый факт! Начав с организации 6-го апреля авторского вечера профессора в стенах крымской республиканской научной библиотеки им. Франко, в течение 2010 года мною был проведён целый ряд исследовательских, выставочных и информационных мероприятий. Квинтэссенцией этого периода стала презентация в мае 2011 года целого ряда ранее неизвестных произведений Микеланджело на выставке «Хатыра» (память). На вернисаже и во время пресс-конференции в центральном выставочном зале С. Х. Крыма главенствовало самое колоссальное и грандиозное произведение мастера – Давид-исполин, высотой 61 м 63 см, зашифрованный во фресках Сикстинской капеллы и впервые обнаруженный в Крыму. Как автор исследования признаюсь: к удивительному ощущению первопроходца добавилось ещё и чувство закономерного провидения, мне порою казалось, словно кто-то нарочно подсказывает те или иные факты, выводившие на подлинные мотивы творческого метода Микеланджело. Так же до сих пор не покидает чувство удивительной лёгкости и доступности обнаружения скрытых смыслов мастера, казалось очевидным, что всё «лежит на поверхности», а Микеланджело неоднократно и довольно активно подсказывает пути поиска смежными произведениями, поэтическими строками, или фрагментами писем и воспоминаний.
Но сейчас хотелось бы отдельно порассуждать с уважаемым читателем относительно любопытного факта, о котором, как и о некоторых других «странностях» скульптора до сих пор стараются не говорить поклонники таланта или маститые учёные с мировыми именами. Речь пойдёт о его внешности, о ярко выраженной монголоидной антропологии художника.
Ещё в статье «Микеланджело – Ногъай и потомок Аттилы», опубликованной в газете «Голос Крыма» от 3.12.2010г., этот факт я отнёс к возможной принадлежности предков скульптора к потомкам царских гуннов, как известно, в эпоху Аттилы осевших и растворившихся на севере Апеннин. К тому же, из личной родословной Микеланджело следовало его династическое родство с каносскими графами, родовым тотемом которых (как и Аттилы в своё время) было изображение геральдического пса (или волка). Поэтому в своей автобиографии, продиктованной ученику Асканио Кондиви, Микеланджело прежде всего и так настойчиво включает эти данные, как главные признаки своей идентичности. Вероятно, что это могло раздражать и многочисленных пап, которым «служил» скульптор: ведь с графами Да Каносса история папства имела целый ряд специфических контактов [БСЭ, т.11, стр. 987], а сами понтифики по происхождению зачастую уступали им в титулах и стремились всячески принизить императорское происхождение этой фамилии. Поэтому очевидно, почему маркиз Джузеппе Кампори после смерти художника тут же принялся «опровергать» факт принадлежности фамилии Симоне Буонарроти к альпийским графам... думаю, что не только по собственному рвению. Но всё же, повторюсь, такая явно выраженная «азиатская» внешность художника наталкивала на мысль, что дело отнюдь не в архаичных генетических корнях, за многие столетия способных претерпеть множество влияний, а в ближайших родственных поколениях.
А как выглядел Микеланджело – нам прекрасно известно! В отличие от многих своих современников, можно сказать, что художнику повезло более всех на достоверные изображения, особенно в преклонном возрасте. Его с натуры рисовали друзья, коллеги, ученики. Среди них – Якопо дель Конте, Леоне Леони, Даниэлле да Вольтерра и др. До нас дошли графические, живописные и скульптурные портреты, некоторые сделаны с документальной достоверностью. Более того, поздние скульптурные портреты его ученика Д. да Вольтерра основаны на посмертной маске художника, снятой учеником сразу после смерти мастера в 1564-м году. Так же руке Вольтерра принадлежит один из самых тонких и лиричных по настроению графических портретов с натуры. Ученик с трепетом и большой любовью зарисовал прилёгшего в редкие минуты отдыха своего учителя. Сам Микеланджело к этому, надо думать, относился довольно спокойно – не препятствовал, но и не стремился во что бы то ни стало быть непременно и эффектно запечатлённым для потомков.
Большинство портретов лишены побочных деталей, скромны в декоре костюма и сдержаны по колориту. Так же особо известен своей достоверностью крупный живописный портрет шестидесятилетнего Микеланджело кисти Якопо дель Конте, где художник изображён сидящим со сложенными руками. Из глубины скуластого лица с жиденькой бородкой на нас смотрят слегка утомлённые но пытливые глаза. Совершенно очевидно, что именно этот портрет стал прототипом для творческого завещания мастера, вскоре оставленного на фреске «страшный суд» в виде автопортрета содранной кожи святого Варфоломея. Это уникальный случай – Микеланджело всегда цитировал только собственные произведения и никогда чужие.
Драматургия центральной части композиции алтарной стены и этого фрагмента в особенности, предполагает непременное уничтожение фресок. Художник не сомневается, что после распознания всех скрытых в росписях капеллы смыслов и посланий, фрески должны быть тот час содраны со стен, как кожа с Варфоломея! Тем самым, помня слова Христа, что «всё тайное непременно станет явным», Микеланджело вверяет своё детище божьему правосудию, где орудием его воли становится вердикт очередного Папы (если, конечно, тот в конце времён не перестанет быть искренним и ревностным христианином!)